С первого дубля снять героиню Салли Келлерман (1937-2022) в душе не удалось, потому что она знала, чего ожидать, и перед тем, как полог палатки подняли, легла на пол, где камера её не видела. Чтобы актрису отвлечь, режиссёр Роберт Олтмен (1925-2006) и актёр Гэри Бёргхофф распорядились включить камеру и начать съёмку, а сами зашли в душевую палатку и одновременно спустили брюки. В этот момент полог палатки подняли, а Келлерман стояла там буквально столбом с выпученными от удивления глазами ведь перед ней сбоку от камеры и вне кадра стоял Бёргхофф во всей красе.

Том Скеррит впоследствии вспоминал, что реплики и диалоги в фильме на 80% были импровизацией, ведь на некоторые роли Роберт Олтмен взял людей, которые прежде ни в кино, ни на телевидении не работали.

По словам Роберта Олтмена, Эллиотт Гулд и Дональд Сазерленд вместе обратились к руководству студии с жалобой на то, что, по их мнению, Олтмен уделяет слишком много времени и внимания съёмкам второстепенных персонажей. Актёры потребовали, чтобы режиссёра заменили, но получили отказ. Когда фильм вышел на экраны и завоевал признание критиков и зрителей, признался в этом режиссёру один только Гулд. В результате он продолжил сниматься у Олтмена, тогда как Сазерленд в фильмах Олтмена больше ни разу не появился.

Когда руководители студии впервые увидели отснятый материал, они заявили режиссёру Роберту Олтмену, что солдаты у него выглядят какими-то чересчур чумазыми в сравнении с солдатами, к примеру, военных драм Тора! Тора! Тора! (1970) Ричарда Флейшера (1916-2006), Киндзи Фукасаку (1930-2003) и Тосио Масуда и Паттон (1970) Франклина Дж. Шаффнера (1920-1989). Олтмен сам воевал на фронтах II Мировой войны. Он ответил начальству, что это война, и солдаты на войне действительно не выглядят с иголочки. На следующий день руководство студии посоветовало продюсерам этих двух картин сделать солдат несколько погрязнее.

Одной из придуманных Робертом Олтменом инноваций стало наложение друг на друга разных диалогов: в некоторых сценах одновременно звучало до четырёх разговоров. На тот момент это считалось нетрадиционным и даже революционным, но Олтмен оказался прав, и зрители согласились с мыслью, которую он пытался донести, о том, что война это «бардак, где ничего никогда не понятно». Впоследствии этот приём использовался и в некоторых других фильмах.